person_outline
phone

19:14
«Интервью с Александром Маяковым» Карина Войтюк

Интервью было опубликовано в Декабрьском номере литературного интернет-издания PS (№117)

- Alex Shostatsky. Почему именно этот псевдоним и, что стало мотивирующим фактором для создания литературных журналов?
- Это второй псевдоним, если честно. Первый был банальный и, по сути, бессмысленный. Маяков младший. Учитывая, что мой отец никогда не писал ни прозы, ни поэзии, смысла в нем не было. И я даже решил отказаться от псевдонима, но со временем взял псевдоним Alex Shostatsky.
Alex от Александр, тут все просто, а Shostatsky – это Шостатский – такую фамилию носил родной отец моей бабушки по материнской линии. Прабабушка родила от него, но в браке они не были. Это было в далеком 1938 году. По слухам, он был партийным сотрудником и, то ли был репрессирован еще до войны, то ли сгинул во время войны. Прабабушка перед самой войной вышла замуж. Потом война, эвакуация, документы были потеряны. А когда восстанавливали, то записали мою бабушку не как Шостатскую Диамару Тимофеевну, а как Калиту Марину Михайловну.
Когда разбирали документы, оставшиеся после смерти бабушки, наткнулись на её старую метрику, и мне приглянулась эта фамилия. Так и появился псевдоним.
- О чем ваши старые рукописи?
- О разном. Я пытался и в юмор, смотря различные телепередачи, типа «Аншлага» и «Кривого зеркала». Пытался и в драматургию, и поэзию. Первое немного получилось, второе не очень.
- Юмор был для вас способом подражания артистам из указанных телепередач, или это, скорее, что-то, что шло, как говорят «от сердца»? Все-таки «Кривое зеркало» и «Аншлаг», даже в годы вашего детства были достаточно специфическими проектами, с точки зрения детского юмора. Возможно, так вы хотели казаться старше, умнее, развитей сверстников?
- Не умнее точно, у меня не было такой цели. Скорее всего, подражание, так как я представлял, как артисты из этих передач читают мои монологи.
- С чего началось увлечение писательством (поэзия или проза)?
- С фанфика, по сути. Это было в конце 90-х, и тогда на экраны вышел мультик про муравья. Названия уже не помню, но там было что-то про защиту муравейника от врагов. Я решил написать нечто похожее и получился рассказ про потерявшегося муравья, который искал дорогу назад и нашел её. Но эта рукопись была потеряна. Да и зачем она, если намного раньше был снят более интересный советский мультик «Путешествие муравья». Мой рассказ был похож именно на него, только с той разницей, что мой герой искал дорогу назад в городе.
- Вы говорите, что утраченная рукопись не имеет значения для вас, так как был, цитирую «более интересный советский мультик». Вам не кажется, что такой формулировкой, вы проявляете неуверенность в собственном таланте? Есть вероятность, что именно ваша интерпретация истории о муравье, была бы куда более интересной и забавной.
- Возможно, но я сужу по сохранившимся рукописям. То, что я пишу сейчас на порядок выше, того, что я писал 10 лет назад. А сейчас речь идет о рукописи как минимум 20-летней давности. К сожалению, многие судят о творчестве на примере наших звезд. Вот они снимаются в кино, а вот они взяли и написали книгу, которая сразу стала бестселлером. В реальности все немного иначе. Конечно, если человек начал писать в 10 лет, то это один уровень, а если уже в 15, то другой. Но надо понимать, что невозможно сразу сесть и написать шедевр. Тут как в любом деле: нужен опыт. Вы не станете Рембрандтом впервые взяв в руки кисти. Чтобы у вас все получилось, нужно работать и упорно. Так и в литературе. Многие ошибаются, считая, что писать рассказ проще, чем рисовать картину. Мне так одна знакомая художница и заявила: «Я за час тоже что-то напишу». Вот именно! Что-то! Но это не будет рассказ или новелла. Я за час тоже что-то да нарисую, но не это не будет картина, потому что у меня нет ни тяги к рисованию, ни опыта. Поэтому здесь вопрос не в ценности моего таланта, а в том, что качество той рукописи не самое лучшее.
- Есть ли тот человек или, быть может, какое-то обстоятельство, которое стало тем самым двигателем вашего творческого прогресса?
- Да, такое событие есть и, к сожалению, это смерть человека. Неродившегося человека. Нам было тогда чуть за 20, и мы наломали дров. У нас всегда были сложные отношения и тогда, это было в начале 2010 года, в первые его дни, их уже не было. Я твердо решил рвать то, что нас связывало, но она сообщила, что я стану отцом. Быть может, это изменило бы всю мою жизнь, но она не хотела рожать. Даже то, что она беременна она сообщила смс-сообщением «Я пришлю тебе его труп в подарок». У нас были долгие разговоры. Как с ней самой, так и с её мамой. Ведь мы были еще студентами, учились. Но она не хотела рожать. А я струсил. Скажи я тогда фразу: «Рожай, я его сам воспитаю» и все было бы иначе. С ней бы я не был. Это я уже сейчас понимаю, оглядываюсь на те отношения. Как сейчас принято говорить, она была абьюзером: тотальный контроль, ревность даже к бывшей учительнице истории (согласен, она женщина красивая и эффектная, но все же), частые скандалы, провоцирования меня. Но я любил её. Быть может, я был глупцом, но даже такого человека любишь всем сердце и готов постоянно идти на уступки. Как оказалось, это лишь до определенного предела. В моем случае это была репетиция посвящения первокурсников. Мы сами были на третьем курсе и готовились к празднику для новичков.
Мы с ней уже полгода как пытались заново построить отношения, но из этого ничего не получалось. Скандалы были все чаще, обвинения, что из-за меня она сделала аборт и так далее. Я терпел, верил, что у нас получится, вечно просил прощения.
Нас позвали в ВУЗ в середине августа, как раз на подготовку праздника. Решили поставить танец: я и девочка из первокурсников. Идея была «гениальной»: так как мы оба полненькие, то и танец должны танцевать в паре. Но номер не получился, так как я ужасно танцевал вальс! Но репетиции были. И во время одной репетиции я увидел, что моя девушка плачет. И я просто понял, что это игра на публику. Что эти слезы только для её подруг, моих друзей, и остальных. И меня отпустило. В один миг. Не было больше любви, желания быть с этим человеком рядом. Осталась лишь боль, выход которой нашелся в литературе. Хорошо, что не в алкоголе.
- То есть все то, что вы сейчас пишите, является производной, той самой неприятной и болезненной истории о не родившемся малыше? Как вы считаете, если бы этой ситуации не было, какой путь вы бы выбрали сейчас, и имел бы он непосредственную связь с творчеством (литературой)?
- О, нет! Что вы! Производными были лишь рассказы 2010-2011 годов, не более. То, что я пишу сейчас далеко не отголосок той истории. Да, мне жалко не родившегося сына. Юля, а именно так звали ту девушку, утверждала, что УЗИ показало мальчика. Не знаю, возможно ли такое при сроке в 8 недель, но я верю, что у нас мог родиться сын.
Понимаете, период с 2002 года по 2010 был у меня застойным. Я мало тогда писал. С тех пор сохранилось даже несколько незаконченных рукописей. А сколько идей так и осталось идеями – не счесть. Эта история дала толчок к творчеству, мне надо было высказаться. А потом я просто нашел читателей, которым мое творчество понравилось. Это были девочки из нашей студенческой группы. Дальше был интернет, журнал, издание (самиздат, но все же) и так далее.
Какой была бы моя судьба, сложись тогда все иначе? Я не знаю. Тут несколько вариантов. Либо я был бы отцом одиночкой, либо бы платил алименты и виделся с ребенком раз неделю. Было бы в моей жизни творчество? Не знаю.
- Делая акцент на героях-инвалидах, вы задавались вопросом, что стало причиной выбора именно их в качестве наиболее часто используемых персонажей или это та категория людей, о которой меньше всего говорят в литературе, и вы, таким образом, попытались осветить их проблемы через призму творчества?
- Первое, о чем я задумался, когда таких персонажей стало много, нет ли у меня сексуального влечения к инвалидам. Потому что, так или иначе, люди с повышенными потребностями, выступали у меня в роли любовников, либо «здоровых» персонажей, либо других инвалидов. И я стал задумываться, а не фетиш ли это какой-то. Вроде нет.
Про проблемы даже не знаю. Вряд ли сцены, где безрукая девушка занимается сексом, как-то привлечет внимание к проблеме таких людей. И пусть даже там нет никаких подробностей, контекст не тот.
Возможно, я хотел сказать, что это такие же полноценные люди, как и мы все, но получилось это, как по мне, не очень.
- Есть ли такая вероятность, что акцент на людях с особыми потребностями в своих произведениях, вы делаете, проецируя личные внутренние ограничения. И есть ли они вообще?
- Возможно. Ведь, как и у любого человека у меня есть психологические комплексы, которые являются барьерами в некоторых жизненных ситуациях. Так что не исключено, что такие персонажи в той или иной степени являются проецированием этих комплексов, а их создание попытка понять и принять эти комплексы.
- Почему вы предпочитаете неформатные произведения? И что вы подразумеваете конкретно под этим определением?
- Издатели, я сейчас говорю про крупные издательства, издают то, что будет читать большая аудитория. В основном это романы с акцентом на любовную линию. Я же стараюсь писать в психологию, которая сейчас не очень популярна. Ну, если вы не Фёдор Михайлович Достоевский. Увы, но я не даже далеко не он. В моих произведениях много извращений («Игрушка», «Буквы на белом фоне», «Пыль богов») и после «Песни льда и пламени» Джорджа Мартина это наоборот, должно выстрелить, но, увы, нет. Во всяком случае, у меня, нет.
- Часто «фэнтези» становится миром, в который люди уходят от обыденной реальности. Создавая очередное произведение, вы также погружаетесь в «свою фантастическую» атмосферу, чтобы лучше передать настроение своих героев?
- Да, конечно. К примеру, рыцарский орден ночных волков из цикла «Летописи межмирья» «был» со мной долго. Я представлял, как его можно создать в реальности, какие бы цели он преследовал, какие функции выполнял. Понятно, что это всего лишь «вариации на тему», но все же. Я жил этим циклом несколько лет. Путного из него ничего не вышло. Текст посредственный. Единственная радость, это две главы комиксов по нему, но и этот проект был закрыт.
С «Пылью богов» та же история. Герои этого романа не отпускают до сих пор. Хотя после него уже было написано два романа и третий в работе, я иногда возвращаюсь к его героям.
Хотел бы я жить в одном из созданном мной миров? Я думаю, что да. И скорее всего, это мир «Пыли богов».
- Вы не боитесь, что выдуманный вами мир, полностью заменит реальность, так и не дав возможности насладиться, модным ныне высказыванием «здесь и сейчас»? И, находите ли вы время на то, чтобы устраивать личную жизнь взрослого человека вне поля творчества?
- Здесь и сейчас я создаю эти миры. Ведь любое произведение это созданный отдельно мир. Пусть даже этот мир будет точной копией нашего, но в нем живут вымышленные герои. Кто-то здесь и сейчас фоткает свою жопу для инстаргама, кто-то купается в обоссаных собаками опавших листьях, а я пишу, верстаю журнал, общаюсь с друзьями, коллегами. Это моя жизнь. Это мое «здесь и сейчас».
- Про ваш проект «Периметр». Сны часто позволяют нам быть теми, кем мы являемся на самом деле, но не показываем этого в обществе. Так работает наше подсознание. Возможно, именно поэтому вы еще не готовы писать на эту тему?
- Я не готов взяться за это, потому что нет цельного сюжета. Есть наброски, но не более. Есть концепция, некоторые герои, но нет ни финала, ни вообще какой-то сюжетной линии. Во всяком случае, внятной сюжетной линии.
К тому же, это сны. А у меня уже были вещие сны, и я боюсь. Почему я запомнил эти сны? Почему мне сниться двор моей школы и мертвецы на нем? Живые мертвецы? Я не хочу сказать, что это предостережение, было бы пафосно такое говорить, но почему я вижу это в своих снах? И почему я это помню в малейших подробностях?
- Школа для вас была больше испытанием или посредственным отрезком времени? Мне кажется, из вашего ответа, можно будет сделать предварительный вывод о причинах таких сновидений.
- Школа это то место, куда я бы не хотел возвращаться. Во всяком случае, как ученик. Я не против стать учителем литературы, хоть и не имею нужного образования.
Сейчас есть такое понятие как «буллинг». В мое время такого понятия не было. И когда некоторые личности (не хочу опускаться до мата и оскорблений) избивали других учеников на перемене, учителя просто стояли в паре метров и делали вид, что ничего не происходит. Ко мне был больше психологический буллинг. Особенно тяжело мне дался переход в 10 класс. Да и вообще последние года учебы были тяжелыми для меня именно психологически. И я с радостью покинул школу. Возможно, это отпечаталось на моей психике, закрепилось в подсознании и теперь возвращается в виде снов.
- Боитесь осуждения или политических разногласий, как создатель литературного журнала и представитель, все-таки высокоинтеллектуального общества, где не принято поднимать тему войны на Донбассе?
- Вы мало общались с писателями и поэтами, раз считаете нас представителями высокоинтеллектуального общества. Поверьте, вы будете разочарованы.
Но нет, дело не в издательской деятельности. Просто я считаю, что тема войны на Донбассе еще сырая. Про неё рано писать вымысел. А я напишу именно вымысел. Участники боевых действий, свидетели, беженцы, те пусть пишут, но я не хочу. Помню, мой знакомый, который был на фронте еще в 2014 году, предлагал мне написать о нем книгу, но я отказался. Я не смогу. Даже если это будет литературная обработка его заметок и набросков.
Да, я затрагивал эту тему в повести «Буквы на белом фоне», но это было вскользь.
- Вас вдохновляет музыка и девушки. С музыкой все понятно, а что именно вдохновляет вас в девушках? Какими они должны быть, чтобы стать вашими музами?
- Тяжело ответить. Начнем с того, что мне лично проще общаться с представительницами прекрасной половины человечества. Всегда говорят, что женский коллектив – это змеиное кубло, но я уже 10 лет возглавляю женский коллектив и считаю его лучшим. Женщины более открыты в общении. Это мое мнение, основанное на моем, личном опыте. Мне с женщинами легко. Да, в итоге я становлюсь для них «лучшей подружкой», но все равно. Вот это общение и вдохновляет. Ну, и, конечно, внешние образы. Куда без этого.
- Не могу согласиться по поводу женского коллектива. У нас, женщин, в некоторой степени, все наоборот. Но это все очень индивидуально. А, вот, вопрос, относительно «лучшей подружки», меня наталкивает на мысль о том, что есть у вас не закрытый гештальт в близких отношениях с дамами. Насколько уверенно вы себя ощущаете рядом с женщинами (как мужчина) и не боитесь ли быть отвергнутым?
- Смотря как рассматривать женщину. Если как друга или коллегу, то проблем с общение нет. Я легко нахожу общий язык. А вот если как девушку, партнера, то да, проблемы есть. И видимо это из-за событий 2010 года.
- С Надин Ривз вы создавали журнал, она же один из ваших любимых авторов. Что вам больше всего нравится в ее работах? Могла бы она стать вашей музой, а может быть, уже таковой является?
- Она мой самый дорогой и близкий друг. Она знает обо мне то, чего не знает никто другой. Хотя, при знакомстве у меня было недоверие, и даже неприязнь к ней. Мы познакомились в 2012 году, когда запускали журнал. Я предложил двум знакомым писательницам, Анастасии Маловичко и Яне Януровой, создать журнал. Яна позвала в журнал Надин. И я был, не то что против, просто незнакомый человек. Но время все расставило на свои места. Яна и Анастасия покинули журнал, в него пришли новые люди. Кто-то приходил, кто-то уходил, но всегда были мы: Надин и я. Мы даже в шутку называем журнал нашим ребенком, хотя, так и есть. Мы создали и развиваем его вместе. Так же мы вместе написали пару произведений и Надин мой единственный соавтор, с которым я работал и готов работать дальше.
Но, как я уже говорил, мы связаны не только творчеством. Надин во многом поддерживала меня в жизни за эти 10 лет. За это я ей благодарен и стараюсь быть для неё таким же другом, каким она является для меня.
Вдохновляет ли она меня? Разумеется! Я все еще стремлюсь достичь её уровня писательского мастерства, её уровня психологии персонажей. Но пока что это не очень то и получается.
- Это прекрасно, когда рядом есть столь крепкая опора, пусть даже и в лице хрупкой женщины. На примере Надин, можете ли вы назвать три самых весомых ее качества, как писателя и три качества, как человека, которые вам больше всего в ней нравятся?
- Разумеется! Как писателя:
- Простота. У неё незамысловатые сюжеты. В них нет ничего фантастического, экшен сведен к минимуму. Скажу по себе, я так не могу писать. У меня вечно что-то начинает твориться, чтобы было движение сюжета. У Надин все иначе.
- Атмосфера. Она пишет про США или Скандинавию и в каждом произведении вы как бы переноситесь в эту страну. Вы ощущаете холодную зиму Швеции или же раскаленную под жарким солнцем американскую дорогу.
- Тонкости психологии. Я уже говорил, что у неё отлично получается писать психологию и повторюсь. Это так. Каждый её герой переживает ситуацию по своему, но это так прекрасно показано, с такими внутренними монологами, что завораживает.
Как человек она прекрасный и интересный собеседник, с которым можно обсудить все что угодно: от новинок литературы до истории древнего Рима и Греции. Она в любой момент поддержит, посоветует, поможет. Она идеальная девушка. И я рад, что именно она мой друг. Наши отношения это доказательство того, что дружбы между мужчиной и женщиной есть. Пусть даже некоторые в это не верят.
- Есть ли у вас конкретные советы по поводу того, как начинающим писателям избавиться от страха, ведь это природная реакция, и вполне естественная? Как вы сами справлялись с этим чувством в начале своего творческого пути?
- Да я и сейчас со страхом не могу справиться. Особенно на критику. Точнее, на тот пустой негатив, который некоторые люди называют критикой. Умом понимаю, что все это пустое, бессмысленное и обращать внимание нет смысла, но все равно цепляет. А этого нельзя допускать! Любые отзывы, хоть положительные, хоть отрицательные, надо воспринимать нейтрально. Но я до этого не дошел еще.
- Что вы чувствуете, когда читаете негативные рецензии? И, испытываете ли вы желание отплатить той же монетой? Если да, как это происходит? Возможно, вы любите ввернуть красное словцо или задавить критика красноречием?
Я стараюсь не вступать с критиком в полемику. Был негативный опыт. Зачастую я делаю скриншот отзыва, замазываю имя критика и пишу ответ в своем паблике в вк без указания имени критика. Правда, один раз это вызвало обратную реакцию: критик меня нашел и устроил травлю, выставив себя жертвой. Но я стараюсь избегать таких ситуаций, просто ища поддержки у своих читателей и коллег.
- Пропадало ли у вас желание писать после негативных комментариев? Если да, то как вы с этим справлялись?
- Никогда желание не пропадало! Невозможно нравится всем, и бросать писать из-за одного или нескольких негативных отзывов тоже не стоит. Читатель всегда найдется.

Категория: Інтерв'ю | Просмотров: 229 | Добавил: AlexShostatsky | Рейтинг: 5.0/1